Вот так она придёт за мной...

26 августа 1933 года умерла София Парнок.
_

_
У Софии Парнок есть потрясающий сонет о смерти, где она высмеивает романтические штампы, с которыми принято было описывать приход смерти. Она-то знала, как грубо, беспощадно, а главное, некрасиво разделывается с нами жизнь, и была убеждена, что смерть придёт за ней не такой, какой обычно изображают её в стихах поэты:
_
Вот так она придёт за мной 
не музыкой, не ароматом,
не демоном темно-крылатым,
не вдохновенной тишиной, –
а просто – пёс завоет, или
взовьётся взвизг автомобиля,
и крыса прошмыгнёт в нору.
Вот так! Не добрая, не злая,
под эту музыку жила я,
под эту музыку умру.
_
Она осталась верна своей природе, и последний её вздох — был вздохом любви.
Мы привычно связываем имя Парнок с именем  Марины Цветаевой, воспевшей её в своём цикле «Подруга», но «цветаевский период» был в её жизни непродолжительным — с октября 1914-го до весны 1916 года, дальше их пути разошлись.
_

_
Марина больше не возвращалась к этой модели отношений, выразив свой взгляд на неё в «Письме к амазонке», а София осталась ей верна до конца. 
Отношения с Ниной Веденеевой составляют самый трагический и самый блистательный период жизни Парнок: уже в преддверии смерти она обрела такую полноту любви, счастья и творчества, каких не обретала никогда прежде. Её последний пятый сборник «Вполголоса», в котором все стихи навеяны образом Веденеевой, по праву считается лучшей её книгой.
_
Как дудочка крысолова, 
Как ртуть голубая луны,
Колдует тихое слово,
Скликая тайные сны.
_
Вполголоса, еле слышно, 
Окликаю душу твою,
Чтобы встала она и вышла
Побродить со мною в раю...
_
И вместе с тем эта любовь стала смертельным ударом, убившим Парнок. Она не выдержала того эмоционального перенапряжения, которое несла в себе эта страсть. 26 августа 1933 года в её состоянии наступило резкое ухудшение и она умерла в селе Каринском под Москвой, куда поехала с подругой на лето. Ей было 48. Столько же, сколько Цветаевой, когда та повесилась.
_

_
Веденеева была с ней до последней минуты, ухаживала и приняла её прощальный дар: недописанное четверостишие, которое умиравшая поэтесса прошептала ей уже коснеющим языком, не договаривая слов, - своё смертельное, слёзное прощание:
_
На голову седую 
не... глаз
это я... целую
последний раз.
_
Читать больше: http://nmkravchenko.livejournal.com/129576.html