Инна Кабыш
***

Эвридика не только жена Орфея —
она сама Орфей:
я настаиваю на том, что и ей
был дан голос.

Но если Орфей — только Орфей,
свободный от житейских забот,
живущий вне быта,
весь в себе,
ибо мужчина,
то Эвридика —
в быту по горло
(в котором звук!),
забот у ней полон рот
(которым петь!),
и вся она
(то есть вся её песня) —
в других,
потому что женщина:
ей нечем взять лиру:
«здесь её обе заняты».

Аукните:

«Орфей!..» —
и откликнется:
«Орфей...»
Аукните:
«Эвридика!..» —
и откликнется:
«Жена Орфея...»
Так — из века в век:
Как бы ни была одарена женщина,
с нее спрашивают как с жены.
Но с неё спрашивают и как с Орфея:
дар обязывает.

Она несёт два креста,
она проживает две жизни,
у нее год за два,
как на войне.

Но сердце-то у нее одно!

Эвридика не выдержала:
она ушла из ада жизни
в ад смерти,
из двух зол выбрав меньшее,
ибо для певца ад —
место, где он не поёт.

Это здесь она была тенью,
а там она Эвридика.
Ведь сказано:
«...раз голос тебе, поэт,
дан,
остальное взято».
Эвридика выбрала голос
(или он её),
а остальное,
уйдя,
«взяла» у себя.

И напрасно Орфей пришёл за нею:
она никогда не вернётся,
ибо у каждого из них свой ад.

Это она сама его окликнула,
чтоб оглянулся —
чтоб остаться —
чтоб петь.

Вот и Сафо,
вот и Марина
ушли, не выдержав.

Это они нас окликают,
чтоб там петь.