faustov в Трансавангардная эстетика Наты СучковойВо всемирный день поэзии в Вологде состоялся поэтический вечер с участием Наты Сучковой. Встреча была в "Беседке", куда вход стоит 50 руб, зато потом пьешь чай и кофе хоть до упаду. В последнее время я много раз слышал стихи в исполнении Наты Сучковой, но в этот раз мне
было наиболее интересно, потому что я чувствовал, что появляется новое понимание ее творчества. Для испытания моих новых ощущений я даже попросил ее прочесть стихотворение из книги "Деревенская проза" со страницы 46. Я потом еще вернусь к этому стихотворению.
В конце 90-х годов в Вологде вышел маленький сборник стихов авангардных поэтов. То, что они авангардные, ни у кого не вызывало сомнений. Назывался он по смыслу как "Однажды волна", а звучало исковеркано на английский лад "Вансуав" - по фамилиям авторов: Вандышев, Сучкова, Авербух. Несомненным было одно - заводилой, организующим звеном, эпицентром и машиной авангардизма была Ната Сучкова.
Вскоре после этого она стала выпускать свой собственный журнал "Стрекоза", особенностью которого была не только публикация авангардных и эксцентричных авторов со стихами и прозой, но и живописных, графических, дизайнерских поисков и исканий авторов. Теперь, спустя годы, понятно, что эстетический накал безумной молодости производил эффект и ощущение новой жизни и ее главной сутью.
Сейчас можно сказать, что та авангардная роль и переход от нее к дальнейшему развитию творчества Наты Сучковой сыграли огромную роль. В искусстве такой переход от авангарда к новому творчеству называется трансавангард, термин, введеный в 1979 году итальянским критиком Акилле Бонито Олива и буквально означал «после авангарда». Для него характерна выраженная синтаксическая информация, когда произведение говорит о самом себе, о своих свойствах и структуре.
Сегодня стихи Наты Сучковой - это не пейзажи психики, утонувшей в лирическом настроении и чувствах, в которых читателю (приложив всю свою волю) надо найти авторскую призрачную тропу исчезающего пейзажа, а совершенно реальный природный натюрморт. Мы это увидим по упомянутому стиотворению на 46 странице книги "Деревенская проза".
Смотреть на оттаявшую реку:
царапиной лыжной черной
прогулочный катер на том берегу,
как слово дурное, подчеркнут.
И сдут, отощали его бока,
лежащий у пирса бакен,
и дышит медленная река
вслед быстрой на ней собаке.
Собака не тает, как снег и дым,
и, кажется, нет важнее,
чем зрением видеть ее боковым,
летящую по лыжне, и
вот облаком светлым над ней дрожит
ее голубая попона,
собака, бегущая по лыжне,
похожая на дракона.
Бежит, спотыкаясь, лыжню строчит,
со всех голубых прорех,
и рыженький куцый ее торчит
перстом, указующим вверх.
Где мрачный хозяин один стоит
и смотрит, как под дождем
реки разматывается бинт
с прилипшей к нему лыжней.
С первого взгляда кажется, что это описание обычного реального пейзажа. Если бы его описывал Некрасов, то мы читали бы что-то в этом роде: "Однажды в студеную зимнюю пору я на берег вышел, был сильный мороз. Гляжу по лыжне собачка бежит и т.д."
Ната Сучкова в эти натюрморты вдыхает странную. и какую-то "неправильную" жизнь, одушевляет предметы - катер сдут с отощавшими боками, река дышит, а с другой стороны опредмечивает одушевленные: "собака не тает" (!). Но ведь собака не может таять, если собака может лаять! Автор нарочно делает семантическую "опечатку", но дает совершенно верное эстетическое определение. И вот собака-дракон (читай: бес) бежит в куцым хвостом как указующим перстом, но мы-то знаем, кто тот единственный, которому может принадлежать перст указующиий, но он указывает на хозяина этого беса-дракона, который молча взирает (на дело своих рук?) - на эту реку с лыжней, похожую на бинт для лечения раны на теле земли. Так обычная пейзажная зарисовка благодаря формированию на основе исходных эстетических смыслов новых субъективных конструкций, наделенных индивидуальными осознаваемыми смыслами и значениями, обретает философский смысл, некое вселенское звучание.
Лед-ледок -- на молочный зубок,
на советский пятак полновесный,
ну а воздух -- тяжелый, как вздох,
вон, ребят попроси -- перевесят.
Небо синее на болтах
мужики прикрутили здесь,
перепачкались в облаках,
мне не кажется -- так и есть.
Так и будут стоять потом,
протирая -- ну, нах! -- глаза,
под рекламным кривым щитом
да на лестнице в небеса.
Что такое подлинность в искусстве? Простейшим образом ее можно определить как контакт с художником посредством его произведения, считая одновременно прочитанную (увиденную) картину не только как эстетический объект, но, главным образом, проекцию индивидуальности автора, и вот эту роль языка описания, объяснения и толкования выполняют стихи Наты Сучковой.
Думаю, вполне можно слова, сказанные когда-то английским художником-экспрессионистом Ф. Беконом вложить в уста Н. Сучковой: "Я считаю себя ловцом изображений. Для меня изображение важнее красоты живописи. Я -- это посредник выразительности на службе происшествия и случая".
Вот еще одно стихотворение.
Точно прыщик сковырнул -- пил полмесяца,
Рыбы плавают по дну, Вася -- крестится,
На затоне в камышах -- задубелые --
Серы облаки кроша, льдины белые.
Укрывается в пупырышки гусиные,
Две недели керосинил, ноги синие,
Было дело, не совру -- сильно квасил,
Но, как стеклышко, на льду -- ни пивася.
Крестный ход смотрел в прямом по "России" --
Карасей-то, карасей накрестили!
Рыбы плавают, порхают -- красиво! --
В иорданях во своих, в палестинах.
Выплывают изо дна на поверхность,
Не поймалась ни одна -- ну и хрен с ним!
Пусть живут, и жить другим не мешают,
Я и сам тут рыба, только большая.
Меня сильно задела первая строка стихотворения, я бы сказал, что она меня ранила, именно она по сути и стала первопричиной написания этих заметок о Сучковой. Если мои эстетические предпочтения страдают от встречи с артефактом, значит он близок к тому, чтобы быть произведением искусства. Здесь проявляется контаминация - слияние "безобразного" содержания и лирической формы, которые оказываются более реалистичными, чем сама реальность.
Ната Сучкова мыслит, как создающий проект художник слова, я так и утверждаю, что каждое стихотворение - более или менее масштабный проект по глубине пространства, только не геометрического, а эстетического, В ее творчестве нет импровизации, тут задействованы
разум, память, мастерство, умение. И еще одно - стремление показать, что все, о чем она пишет - правда: "мне не кажется -- так и есть" , "Было дело, не совру" - эти трогательные напоминания о том, что все, что у нее описано - правда, чуть ли не с большой буквы.
Если раньше авангардисты создавали, скорее уход от реальности, создавали утопии, "то, что не имеет места", создавали безбрежные моря чувств, попытки бегства в иной мир, то сегодня это уже не интересно. Сегодня это не бегство, а проецирование, накладывание, как бы находишься в реальном мире, даже точно знаешь, в каком месте, но в то же время над миром, над действительностью:
Крестный ход смотрел в прямом по "России" --
Карасей-то, карасей накрестили!
Рыбы плавают, порхают -- красиво! --
В иорданях во своих, в палестинах.
Если в Гугле задать поиск по картинкам слова transavantgarde, то одной из первых ссылок выходит картина Ласло Баги (Bagi, Laszlo jr.), датированная 2010 годом, на которой мы видим, как "рыбы плавают, порхают -- красиво! -- В иорданях во своих, в палестинах". Это можно было бы назвать конверсией - превращение образа литературного, поэтического в живописный, что происходит легко в координатах одного направления - трансавангарда, даже у разных авторов, не знающих о существовании друг друга.
Совершенно очевидно, что Нате Сучковой стало скучно находиться и в традиционном или авангардном способе стихосложения, она смело использует концептуальные особенности, такие, как сборка информационных и эстетических слоев. Эту сборку можно понимать буквально: "Небо синее на болтах мужики прикрутили здесь", как говорил упомянутый гуру трансавангарда - "я проектирую прошлое".
Когда я что-то пишу или говорю, то делаю это прежде всего для себя, чтобы было понятно именно мне. Поэтому у меня не было задачи найти и прилепить Сучковой ярлык трансавангарда. Просто попытка получить разгадку творческого метода привела к обретению нового знания - литературного трансавангарда, который не возникает сам по себе, а всегда имеет свою предисторию и свое воплощение в эстетике живописи, а может быть, музыки, или дизайна. Вполне может оказаться, что начатый мною разговор может привести к новым открытиям. Ведь цель критических рецензий - не закрыть тему, а наоборот, открыть.
Я предполагаю возможность организации конференций по творчеству Наты Сучковой. Темы такие: "Религия и Бог в творчестве Наты Сучковой", "Эстетические дислокации в поэзии Наты Сучковой", "Скрытые информационные слои в поэзии Наты Сучковой", и это не все, это то, о чем я здесь не написал, но когда-то может быть придется.