philologist в Татьяна Щербина. "Хроники"У замечательного поэта Татьяны Щербины вышла новая книга стихов "Хроники": Щербина Т.Г. Хроники. - М.: Время, 2017. - 448 с. - (Серия: Поэтическая библиотека). В течение 2 ближайших часов ее можно купить с 30%-ной скидкой на сайте распространителя - "Лабиринт": http://www.labirint.ru/books/562137//
В название "Хроники" Татьяна Щербина вложила сразу несколько смыслов, проявляющихся по мере чтения книги. Тут и бег собственной жизни ("Усталкер прогорклого времени, в котором и я горчу"), и общий поток истории ("Державчина разъела Отечества движок"), и не прерывающийся диалог поэта с таким живым и таким изменчивым русским языком. Пожалуй, никто из современных российских поэтов не описывает технократический мир так легко, лирично и точно, никто не чувствует себя в виртуале настолько органично, заходя "в интернет, как в интернат" и подключая ко всемирной паутине свой "мозг, жесткий диск, называемый интеллект". Валентина Полухина, глубокий аналитик поэзии, автор многих книг об Иосифе Бродском, подобрала для определения таланта Татьяны почти физический термин: "Щербина поэт удивительной мощи, интеллектуальной и художественной".
Татьяна Щербина с Анатолием Найманом и Василием Аксеновым. Фото Александра Тягны-Рядно
Татьяна Щербина – поэт, эссеист, писатель. Закончила филологический факультет МГУ. Основные книги: “Ноль Ноль” (1991), “Жизнь без” (1997), “Диалоги с ангелом” (1999), “Книга о плюсе и минусе…” (2001), «Лазурная скрижаль» (2003), «Запас прочности» (2006), «Исповедь шпиона» (2007), «Франция, магический шестиугольник» (2007), «Побег смысла» (2008), «Они утонули» (2009), «Размножение личности» (2010), «Крокозябры» (2011). В 2012 г. репринтно изданы три самиздатские рукописные книжки 1982-83 гг.: «Новый Пантеон», «Рассказ (Вампир)» и «Пространство». Книги стихов переведены и изданы во Франции, Канаде, Великобритании, США, Новой Зеландии. В 80-е годы принадлежала к неофициальной культуре, в 90-е жила и работала в Германии и во Франции, живет в Москве.
Стихотворения Татьяны Щербины
Снять панцирь
Я — засушенная роза, замороженный карась,
я, замученная прозой, силе воли отдалась.
По лицензии желанья производит организм,
будущее — сзади, в манне, сыпавшейся сверху вниз.
Я теперь все время в гору, задыхаясь и молясь,
лезу, как влезают воры в форточку, что поддалась.
Шевельнуться — невозможно, закричать — накликать бед,
я иду туда, где можно спать, не зажигая свет.
Я гармонии добилась, в огороде ль во саду:
бешеной коровке — силос, свинке — прочую еду.
Время хвостиком вильнуло, износилась пена дней,
жизнь извне меня продула, изнутри же жар камней
оставляет соль на коже, напрягает группу мышц,
что ночами всё итожит, теребит анналы лиц.
Недостача накопилась, импульс вышел из тенёт,
то ли что во мне взбесилось, то ли в мире что грядет.
Полюсное
Почему мозги у всех отморожены?
Потому что каждые тридцать лет
снежинки впитываются в кожу:
такие холодные, что скрипит скелет.
В Африку небо ссыпает огарки —
полюс жженья. Палёные паруса
собирают свои подарки.
Жизнь средиземна, должны быть и полюса.
Говорите, глобальное потепление?
Хрен с ней, с Гренландией, я только за,
мне эта крашеная нототения
по имени сёмга не нужна за глаза.
Пусть будут устрицы, море докатится
до берегов удивленной Москвы,
где может так всё загондураситься,
что не снести ледяной головы.
С температурного перепада
(сердце горячее) мы и живем.
Тысячелетняя модерниада.
Съезд, ледоруб, мордой в снег и подъем.
***
Если надеть предмет по имени шуба,
будет даже зима поганая люба.
Выйдя в созвездье плюсов, минуя вычет,
не моргнув, когда минусы кличут, кличут,
мы тепло генерируем — так галактики
начинают сближаться. (В научной практике
все разбегаются в ужасе, прочь от взрыва,
от космической стужи, её наплыва).
Сочетаться теплом веселей, чем браком:
нету полости, где б заводиться шлакам,
ни наследства Адама — заболеванья
«хочешь счастья, а получаешь знанья».
***
Кино в 3D, а зритель плоский.
Доступен мир, но он не ноский.
Власть получающий Нарцисс
уже не ангел, а нацист.
Россия жмет, как будто ботик
сел после прачечной, и бортик
перекрывает кровоток,
не бот — асфальтовый каток.
Звезда пленительного счастья,
что на обломках самовластья —
не греет больше, а бомбит:
она же — каменный болид!
Приемы есть и против лома,
как там? — «огни аэродрома,
надежда, выучиться ждать»,
но не снисходит благодать.
Катком в 2D расплющен, в фото,
сиюминутным дышишь, квота
arslonga выбрана, и труд
с терпением не перетрут.
***
Мне хочется снять с себя панцирь, доспехи
наросших в душе тупиков, компромиссов,
бывает, возрадуюсь: вот и успехи
терпенья, тут фейсом об тейбл, я кисну,
скулю, увядаю и делаюсь центром,
раз нет половинки, с которой поделишь
прижизненный ужас, и страх перед смертью,
и счастье — единственный, в сущности, фетиш.
Я целое, если целуюсь, и вертел
с нанизанным мясом, предавшийся думам,
когда я сама на бессмысленном свете
сражаюсь то с бурей, то с диким самумом.
***
Бездарность к аскезе велит пощипать с колков
ниже взятой высокой ноты,
вальс меня крутит в пьяные повороты,
а подо мной разлеты ночных китов,
чрево нами набив, расправляют лопасть.
Мне высока эта вышка, но не сойти,
пропасть внизу, и мой дом — это тоже пропасть,
руку дадут мне — и чувствую снег в горсти.
Много внизу: в кружевах и бархотках мама,
в кобальте, золоте, ониксе — у плиты,
и у меня без костюмов и пауз — драма
в милой квартирке, впитавшей мои черты.
Мюнхен — точеный, палевый, как ракушка,
а по Москве ураганы, бои, зверьё,
я к ним привязана, как к простыне подушка,
простынь в крови, а у перышка — остриё,
буря-буран-буренка-бурят-бурчанье,
время пойдет обратно, с оси слетев,
я для кого-то грею бездонный чайник,
свет стал огнем на эоловом вертеле.
***
Почему же вы все меня бросили, папа и мама,
почему вы меня, дед и бабушка, не защитите,
я устала от лжи, что вокруг меня вьется как дама,
пик на каждом балу, под невиданным раньше покрытьем.
Я устала от боли, от трудностей, преодоленья
всех пинков и плевков в суть мне данного слабого пола.
Я выносливей ишака, но до дрожи в коленях
не умею снести стрел амура кривого укола.
И опять уходя — от обиды, с гноящейся ранкой,
бормочу, не упрек, не молитву, а как в детском саде:
что ж вы бросили, папа и мама, меня как подранка,
где ж вы, бабушка, дед, чтоб меня по головке погладить!
Альцгеймер
Он складывал буквы в слова так,
что его называли поэтом.
Однажды его корреспонденты стали получать письма,
написанные на неведомом языке,
хотя там повторялось ясное слово «нет».
«Нет унобогыгриюмрх нет
крдрдр…».
Он все время работал,
писал и писал, как никогда раньше.
Жена заглянула в его компьютер,
там были проложены дорожки из гласных
на них кучками лежали согласные,
по обочинам стояли столбики из восклицательных знаков.
над ними висели звездочки.
Жена подумала: звездное небо,
точки росы, зазубрины запятых,
вопросительные головы,
бессмысленность речи,
визуальность условных знаков —
разрабатывает новую поэтику,
но он вышел из дома и потерялся.
Его привела полиция.
Вдруг он стал замкнутым,
на любой вопрос невпопад качал головой.
Ему прописали таблетки,
велели учить наизусть стихи.
Жена читала ему вслух:
«Буря мглою небо кроет»,
Он повторял: «кроэкроэкроэкроэ».
Он почти ничего не ел.
Однажды все изменилось.
Поэт все время смеялся,
Жадно сметал со стола все, что там было,
вино текло по шее,
одежда шла красными пятнами,
несмываемыми, означающими «навсегда».
Он никого больше не узнавал,
казался счастливым
и говорил «да». Дадададада.
Он будто не умирал, а высвобождался из жизни,
восстав против вложенной в мозг программы.
Стер ее полностью.
Жена вспомнила его интервью:
«Поэзия — это свобода»,
и только теперь согласилась.
***
Я море люблю за безмерность, за нежность бриза,
эротичность волн, чистоту песочка.
Оно меня отмывает от заколебавшей мысли
о том, что все ломается на кусочки,
от гирь и грузил, которыми ты как елка
обвешан к своей больной середине жизни.
Я устала от ноши с названьем «плохо»,
я тот же ребенок, весёлый, любящий, некапризный,
не прощающий фальши, откладывающий задачник.
Взрослые сказки, страхи — что будет хуже,
заставляют носить с собой ядерный чемоданчик,
с комментарием: всё что дается — сдюжим.
https://etazhi-lit.ru/publishing/poetry/468-snyat-pancir.html?_utl_t=fb
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
В название "Хроники" Татьяна Щербина вложила сразу несколько смыслов, проявляющихся по мере чтения книги. Тут и бег собственной жизни ("Усталкер прогорклого времени, в котором и я горчу"), и общий поток истории ("Державчина разъела Отечества движок"), и не прерывающийся диалог поэта с таким живым и таким изменчивым русским языком. Пожалуй, никто из современных российских поэтов не описывает технократический мир так легко, лирично и точно, никто не чувствует себя в виртуале настолько органично, заходя "в интернет, как в интернат" и подключая ко всемирной паутине свой "мозг, жесткий диск, называемый интеллект". Валентина Полухина, глубокий аналитик поэзии, автор многих книг об Иосифе Бродском, подобрала для определения таланта Татьяны почти физический термин: "Щербина поэт удивительной мощи, интеллектуальной и художественной".
Татьяна Щербина с Анатолием Найманом и Василием Аксеновым. Фото Александра Тягны-Рядно
Татьяна Щербина – поэт, эссеист, писатель. Закончила филологический факультет МГУ. Основные книги: “Ноль Ноль” (1991), “Жизнь без” (1997), “Диалоги с ангелом” (1999), “Книга о плюсе и минусе…” (2001), «Лазурная скрижаль» (2003), «Запас прочности» (2006), «Исповедь шпиона» (2007), «Франция, магический шестиугольник» (2007), «Побег смысла» (2008), «Они утонули» (2009), «Размножение личности» (2010), «Крокозябры» (2011). В 2012 г. репринтно изданы три самиздатские рукописные книжки 1982-83 гг.: «Новый Пантеон», «Рассказ (Вампир)» и «Пространство». Книги стихов переведены и изданы во Франции, Канаде, Великобритании, США, Новой Зеландии. В 80-е годы принадлежала к неофициальной культуре, в 90-е жила и работала в Германии и во Франции, живет в Москве.
Стихотворения Татьяны Щербины
Снять панцирь
Я — засушенная роза, замороженный карась,
я, замученная прозой, силе воли отдалась.
По лицензии желанья производит организм,
будущее — сзади, в манне, сыпавшейся сверху вниз.
Я теперь все время в гору, задыхаясь и молясь,
лезу, как влезают воры в форточку, что поддалась.
Шевельнуться — невозможно, закричать — накликать бед,
я иду туда, где можно спать, не зажигая свет.
Я гармонии добилась, в огороде ль во саду:
бешеной коровке — силос, свинке — прочую еду.
Время хвостиком вильнуло, износилась пена дней,
жизнь извне меня продула, изнутри же жар камней
оставляет соль на коже, напрягает группу мышц,
что ночами всё итожит, теребит анналы лиц.
Недостача накопилась, импульс вышел из тенёт,
то ли что во мне взбесилось, то ли в мире что грядет.
Полюсное
Почему мозги у всех отморожены?
Потому что каждые тридцать лет
снежинки впитываются в кожу:
такие холодные, что скрипит скелет.
В Африку небо ссыпает огарки —
полюс жженья. Палёные паруса
собирают свои подарки.
Жизнь средиземна, должны быть и полюса.
Говорите, глобальное потепление?
Хрен с ней, с Гренландией, я только за,
мне эта крашеная нототения
по имени сёмга не нужна за глаза.
Пусть будут устрицы, море докатится
до берегов удивленной Москвы,
где может так всё загондураситься,
что не снести ледяной головы.
С температурного перепада
(сердце горячее) мы и живем.
Тысячелетняя модерниада.
Съезд, ледоруб, мордой в снег и подъем.
***
Если надеть предмет по имени шуба,
будет даже зима поганая люба.
Выйдя в созвездье плюсов, минуя вычет,
не моргнув, когда минусы кличут, кличут,
мы тепло генерируем — так галактики
начинают сближаться. (В научной практике
все разбегаются в ужасе, прочь от взрыва,
от космической стужи, её наплыва).
Сочетаться теплом веселей, чем браком:
нету полости, где б заводиться шлакам,
ни наследства Адама — заболеванья
«хочешь счастья, а получаешь знанья».
***
Кино в 3D, а зритель плоский.
Доступен мир, но он не ноский.
Власть получающий Нарцисс
уже не ангел, а нацист.
Россия жмет, как будто ботик
сел после прачечной, и бортик
перекрывает кровоток,
не бот — асфальтовый каток.
Звезда пленительного счастья,
что на обломках самовластья —
не греет больше, а бомбит:
она же — каменный болид!
Приемы есть и против лома,
как там? — «огни аэродрома,
надежда, выучиться ждать»,
но не снисходит благодать.
Катком в 2D расплющен, в фото,
сиюминутным дышишь, квота
arslonga выбрана, и труд
с терпением не перетрут.
***
Мне хочется снять с себя панцирь, доспехи
наросших в душе тупиков, компромиссов,
бывает, возрадуюсь: вот и успехи
терпенья, тут фейсом об тейбл, я кисну,
скулю, увядаю и делаюсь центром,
раз нет половинки, с которой поделишь
прижизненный ужас, и страх перед смертью,
и счастье — единственный, в сущности, фетиш.
Я целое, если целуюсь, и вертел
с нанизанным мясом, предавшийся думам,
когда я сама на бессмысленном свете
сражаюсь то с бурей, то с диким самумом.
***
Бездарность к аскезе велит пощипать с колков
ниже взятой высокой ноты,
вальс меня крутит в пьяные повороты,
а подо мной разлеты ночных китов,
чрево нами набив, расправляют лопасть.
Мне высока эта вышка, но не сойти,
пропасть внизу, и мой дом — это тоже пропасть,
руку дадут мне — и чувствую снег в горсти.
Много внизу: в кружевах и бархотках мама,
в кобальте, золоте, ониксе — у плиты,
и у меня без костюмов и пауз — драма
в милой квартирке, впитавшей мои черты.
Мюнхен — точеный, палевый, как ракушка,
а по Москве ураганы, бои, зверьё,
я к ним привязана, как к простыне подушка,
простынь в крови, а у перышка — остриё,
буря-буран-буренка-бурят-бурчанье,
время пойдет обратно, с оси слетев,
я для кого-то грею бездонный чайник,
свет стал огнем на эоловом вертеле.
***
Почему же вы все меня бросили, папа и мама,
почему вы меня, дед и бабушка, не защитите,
я устала от лжи, что вокруг меня вьется как дама,
пик на каждом балу, под невиданным раньше покрытьем.
Я устала от боли, от трудностей, преодоленья
всех пинков и плевков в суть мне данного слабого пола.
Я выносливей ишака, но до дрожи в коленях
не умею снести стрел амура кривого укола.
И опять уходя — от обиды, с гноящейся ранкой,
бормочу, не упрек, не молитву, а как в детском саде:
что ж вы бросили, папа и мама, меня как подранка,
где ж вы, бабушка, дед, чтоб меня по головке погладить!
Альцгеймер
Он складывал буквы в слова так,
что его называли поэтом.
Однажды его корреспонденты стали получать письма,
написанные на неведомом языке,
хотя там повторялось ясное слово «нет».
«Нет унобогыгриюмрх нет
крдрдр…».
Он все время работал,
писал и писал, как никогда раньше.
Жена заглянула в его компьютер,
там были проложены дорожки из гласных
на них кучками лежали согласные,
по обочинам стояли столбики из восклицательных знаков.
над ними висели звездочки.
Жена подумала: звездное небо,
точки росы, зазубрины запятых,
вопросительные головы,
бессмысленность речи,
визуальность условных знаков —
разрабатывает новую поэтику,
но он вышел из дома и потерялся.
Его привела полиция.
Вдруг он стал замкнутым,
на любой вопрос невпопад качал головой.
Ему прописали таблетки,
велели учить наизусть стихи.
Жена читала ему вслух:
«Буря мглою небо кроет»,
Он повторял: «кроэкроэкроэкроэ».
Он почти ничего не ел.
Однажды все изменилось.
Поэт все время смеялся,
Жадно сметал со стола все, что там было,
вино текло по шее,
одежда шла красными пятнами,
несмываемыми, означающими «навсегда».
Он никого больше не узнавал,
казался счастливым
и говорил «да». Дадададада.
Он будто не умирал, а высвобождался из жизни,
восстав против вложенной в мозг программы.
Стер ее полностью.
Жена вспомнила его интервью:
«Поэзия — это свобода»,
и только теперь согласилась.
***
Я море люблю за безмерность, за нежность бриза,
эротичность волн, чистоту песочка.
Оно меня отмывает от заколебавшей мысли
о том, что все ломается на кусочки,
от гирь и грузил, которыми ты как елка
обвешан к своей больной середине жизни.
Я устала от ноши с названьем «плохо»,
я тот же ребенок, весёлый, любящий, некапризный,
не прощающий фальши, откладывающий задачник.
Взрослые сказки, страхи — что будет хуже,
заставляют носить с собой ядерный чемоданчик,
с комментарием: всё что дается — сдюжим.
https://etazhi-lit.ru/publishing/poetry/468-snyat-pancir.html?_utl_t=fb
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy