Василий Филиппов

Василий Филиппов

Девушка на ладони


Ты вся поместилась на ладони
Вместе с туфельками и уздечкой коня.

Ты шла по ладони.
Между опухших нецелованных губ
Сияло серебро зубов, мелочь.

Ты перепархивала мотыльком через лужи и линии судьбы,
Ты.

Ты взобралась на разбросанную поленницу волос,
Достигла монастыря-лба.

А потом ты стала спускаться
Пузырьком воздуха по моей вене.

Было больно так, что я был готов
Упасть перед тобой на колени,
Если бы ты проснулась.

Ты в фонари окунулась,
Выполоскала в них зубочистку-пальто.

Ты схватила меня за руку
И тряхнула так,
Что фаланги пальцев встали деревьями.

Ты обернулась ланью, а я обернулся павлином,
А потом мы стали людьми.

Но глаз лани остался в памяти,
В памяти осталась метаморфоза оленьей кожи.

Ты наступала туфельками на ножи
Моей руки,
Которая текла параллельно Неве.
Ты обернулась во сне,
Где фонарей ангельские рожи,
И соскользнул с ладони на траву твой башмачок,
Чтобы от мармелада дрожал язычок.

Ноги твои целовали меня в суставы пальцев,
В ветви ночных деревьев,
Которые шумят: «Поверь ее шагам, поверь им».

Ты удержалась на моей ладони чудом бабочки,
Которая собирает пыльцу с кожи-лепестка.

Твои губы и твоя рука,
Отделенные от меня кожей, —
Все принадлежит тебе.
А не принадлежит тебе
Походка, муравьи, озноб по спине.

И когда ты раскрываешь очи вовне,
Ты смотришь в глаза ночной тьме.

Ищешь на игральной карте моей ладони
Переулок, названье разлуки,
Розу, оброненную в мусорный ящик.

Голос твой настоящий
Настоян на розах учреждения,
В котором ты работаешь днем.
А ночью ты водоем.

Куда мы идем?
К картинам Фра Анджелико в дом.
Куда ты идешь по моей ладони,
Спутав кожу с гравием?

Ты касалась меня —
Так водоросли касаются течения.
И платье шуршало, и губы пели
Слова — полуприкрытые веки.

Ты наступила на Венерино кольцо,
Шарила рукой под моей кожей
В поисках выключателя.

Ты показалась в моих ногах птицей-тенью,
Отделилась от стены, воскресла.

Я пододвинул к огню свое кресло
И стал смотреть сквозь пальцы на твои ноги,
На дороги,
Которыми мы шли.

Ты поселилась в моей грудной клетке,
В горле,
До боли раздираемым чучелом канарейки —
Моим голосом.

Мы прошли облаком над Невой,
А потом ты ушла, чтобы быть одной,
Снять туфельки,
Разбинтовать китайские ножки,
Которые издавали в флейте моих рук
Режущий бритвой вену звук.

Ты ушла. Ты ушла. Ты ушла,
Словно сосна из поля зрения или зеркала.
Но осталась родинка на плече
И губы — сухие листья.
О чем они шептали, прижимаясь к ладони,
Впиваясь в яблоко в агонии?

Я в огне, в вагоне я.
Ты в окне, я на дне.
Держась за руки, мы не тонем.